Перебирая старые фотографии, я нашла одну, которая навеяла на ме­ня грустные воспоминания... С пожелтевшей бумаги смотрел молодой человек с чуть вздернутым носом, на губах его застыла улыбка, с которой он редко расставался в жизни. Давно прошло то тяжелое время, когда из-за жалких грошей артисты цирка вынуж­дены были идти на рискованные трюки к какому-нибудь хозяйчику — владельцу ба­лагана или «смертного номера». В то вре­мя жизнь циркового артиста ценилась очень дешево. Конечно, не существовало тогда ни охраны труде, ни предохранительных мер. За все последствия, происшедшие в работе, отвечал сам артист. Вот об одном случае я вспомнила, глядя на пожелтевшую фотографию... Светлое летнее утро радостно звенело, билась о стекло случайно залетевшая в комнату пчела. В цирке было весело. Утренние репети­ции, начинавшиеся очень рано, закон­чились, и молодежь, сидя на местах, пере­брасывалась веселыми шутками. Вдруг шевельнулся занавес, и из боко­вого прохода вышел наш общий друг — Ванечка, как мы любя называли его. Присев к нам, он рассказал, что заклю­чил договор на десять гастролей с приехав­шим из-за границы предпринимателем, вла­дельцем аттракциона «Пушка». Дважды он уже репетировал, и вот сегодня днем со­стоится первое выступление на публике. Он приглашает всех. Наша небольшая ком­пания с веселым шумом побежала к трам­вайной остановке: мы все еще были очень молоды... И вот мы стоим на большой площадке, посыпанной желтым песком. Подняв жерло к голубому безоблачному небу, возвы­шается «Пушка», из которой, подчиняясь строгому расчету, должен «вылететь» наш товарищ и, пролетев значительное расстояние, попасть в сетку, растянутую на проти­воположной стороне площадки. По парку гуляла публика, многие оста­навливались около «Пушки» и боязливо по­глядывали на расстояние, которое должен был пролететь человек. На плакатах, раскле­енных перед входом в парк, в клубах дыма, среди огненных разрывов была изображена фигура летящего человека. «Страшный номер!» — слышалось повсю­ду.

. На сердце у меня было неспокойно. Ваня весело распрощался с нами. «Сча­стливо!», «Ни пуха ни пера!»,— понеслось ему вслед. Ваня скрылся в зелени парка. Наверное, на афишах было указано время выступления: к площадке со всех аллей стала собираться публика, и вскоре вокруг веревки, которой было обнесено место де­монстрации аттракциона, образовалось плотное кольцо. Пестрели светлые платья женщин и детей, белели рубашки мужчин. Наша компания оказалась у самой веревки. И вот прозвенел звонок. Около «Пушки» появился человек. Он долго говорил о кон­струкции аппарата, об успехе, который со­путствовал этому аттракциону во многих го­родах, и в конце представил публике испол­нителя. На площадке появился наш друг. Он был просто и красиво одет: на нем была светлая рубашка и черные брюки. Взглянув в нашу сторону, он улыбнулся, мы заапло­дировали, вторя нам, стала аплодировать публика. Так под звуки непрекращающихся аплодисментов Ваня стал подниматься на «Пушку». Вот он скрылся. «Внимание!» — раздался голос. Публика замерла, прекратились все разговоры, да­же, казалось, остановилось дыхание. Зазву­чала барабанная дробь. Из жерла «Пуш­ки» в облаках дыма и огня вылетел чело­век...

. Несколько мгновений он парил в воз­духе, затем, как птица, сложившая крылья, понесся вниз — туда, где была растянута сетка... Публика подалась вперед. Сейчас заслуженные заглушат бравурную музыку, которая будет сопровож­дать спрыгнувшего с сетки артиста. Дири­жер, стоя перед оркестром с палочкой, вы­соко поднятой над головой, также следил за полетом. Вдруг раздался страшный крик, вырвавшийся из груди стоящих около сет­ки людей. Пролетев мимо сетки и тяжело ударившись грудью о землю, широко раз­бросав руки, на желтом песке лежал наш друг. Глаза его были закрыты. Лишь на гу­бах осталась не успевшая сойти улыбка. Расчет аттракциона, о котором так мно­го было сказано, оказался неверен... Сорвав веревку, публика бежала к упав­шему. Закрыв лицо руками, чувствуя, что моя помощь, да и ничья уже не нужна, я старалась уйти. Навстречу неслась людская лавина, и меня, как щепку в бурном пото­ке, бросало из стороны в сторону... Много времени спустя мы узнали, что наш друг был не первой жертвой хозяйчи­ка-иностранца. В первом же городе, по приезде из-за границы, где он демонстри­ровал свою «Пушку», исполнитель во вре­мя полета неправильно пришел в сетку и сломал себе позвоночник, после чего был немедленно отправлен хозяином назад, на родину. Его место заняла девушка, которая, проработав некоторое время, также постра­дала. Когда Ваня готовился к полету, она в тяжелом состоянии находилась в больнице. Тогда этого никто не знал... Делец тщатель­но скрывал конструкции. Грустное воспоминание навеяла старая фотография.

. Но минуты печали проходят, и я с ра­достью и гордостью думаю о сегодняшних днях. Сейчас труд и жизнь цирковых арти­стов ценятся так же высоко, как жизнь и труд каждого советского человека. Ни­когда уже ни один иностранный хозяйчик не будет распоряжаться судьбой и жизнью советского циркового артиста! Журнал Советский цирк январь.1960 г