«Три Ромолино», отец и двое его сыновей, одетые в черные трико, показывали свое акробатическое искусство. Из-под купола на арену лился яркий свет утреннего солнца. Ромолино подбрасывали друг друга, стремительно проносились в воздухе, переворачивались в сальто-мортале. - И это все? – спросил директор, посмотрев на часы. – Больше вы ничего не умеете? - Как же, умеем! Сейчас покажем вам главный трюк, - быстро проговорил отец Ромолино. Широко расставив сильные ноги, он старшему, Луиджи, Тот разбежался, легко подпрыгнул и очутился на плечах отца. Двенадцатилетний Туллио, схваченный отцом за руки, взлетел в воздух, перевернулся с ловкостью кошки и застыл на плечах старшего брата. Мать, выступавшая в качестве ассистентки – когда-то она сорвалась с трапеции и сухожилия, - перебросила отцу пять мячиков. Пройдя через руки Луиджи, они вскоре оказались на «верх­нем этаже», у Туллио. Недолго пожонглировав мячами, мальчик бро­сил их обратно — матери. Несколько секунд пирамида оставалась неподвижной. Оп-ля! Алле! Луиджи молниеносным движением вынесся вперед, а Туллио, сделав сальто, выпрямился. работа! — пробормотал директор, почесывая под­бородок. — Но не очень-то эффектная. Надо, чтобы зрителю было страшно... Нужен какой-то другой трюк. была мольба. Ладно, попробуем! — добавил директор. — Предлагаю проб­ный недели. ставке, разуме­ется.

. Посмотрим, публика. Тревога на лицах родителей рассеялась. Оба просветлели. Благодарю вас, мсье Буррон! артист. Женщина по­целовала мужа обоих мальчиков, нежно­стью. Публика принимала «Трех Ромолино» без особого восторга. Она была избалована и пресыщена, восприятие ее притупилось от не­прерывных цирковых сенсаций. Лучшие артисты выступали с не­обычной аппаратурой и великолепно оформляли свои номера. Это производило впечатление, А номер «Трех Ромолино» был построен только на физической силе и ловкости. Ничего ошеломляющего или захватывающего дух. Семья акробатов понимала, что впереди снова голод. И это после долгих месяцев безработицы, когда ис­сякли сбережений... Шел последний вечер пробного ангажемента. Грустные и по­давленные, супруги Ромолино готовились к выступлению. Мальчики тоже были расстроены и даже забыли об улыбках, обязательных при зрителям. Публика вела себя как обычно. Все старания акробатов расше­велить ее были напрасны. Раздалось десятка два жидких хлопков — не больше. Вот и заключительный трюк.

. Луиджи вскочил на плечи отца. Туллио взметнулся вверх. Мать подбросила мячики. Смолкла музыка. Все громче рокотала барабанная дробь. «Оп-ля! Алле!» Луиджи вылетел из пирамиды, Туллио перевернулся в сальто, по­скользнулся и, не удержавшись на плечах отца, упал на ковер. Ни­чего страшного не произошло. Мальчик приземлился вполне удач­но, но главный трюк был сорван. Остолоп! — прошипел отец. Туллио растерялся. Мать посмотрела на мужа умоляющим взгля­дом; тот сразу же снова встал в позицию и повелительно хлопнул руками. Туллио стоял в нерешительности, но отец резко кивнул ему головой — это было приказанием. Надо было повторить трюк — та­ков закон артистической чести. И вот опять построилась пирамида, вновь замелькали мячики, снова зазвучала тревожная дробь барабанов. Сальто — и ноги мальчика, утратившего всякую уверенность в себе, опять скользнули мимо плеч. На этот раз отец тоже дрогнул. Было видно, что и он плохо владеет собой. Ропот в публике усилился, она выражала недовольство. Вдруг все замерли в напряженном ожидании: отец Ромолино еще раз решительно встал в исходное поло­жение.

. Но тут маленький Туллио не­ожиданно повернулся и выбежал с арены. Луиджи быстро посмот­рел на отца, устремился вслед за братом и привел его обратно. Зрители аплодировали. Ребенок был бледен. Он испытывал мучи­тельный стыд, в нем не осталось и капли мужества. Услышав отры­вистый приказ отца, он вздрогнул, подался назад и в полном смя­тении посмотрел на мать, ожидая от нее помощи. С лицом, иска­женным страхом, она попыталась подбодрить его улыбкой и шеп­нула: — Все будет хорошо, мой мальчик, ты только попробуй! Туллио кивнул головой и подал отцу сигнал. Оборвалась музыка, в цирке воцарилась мертвая тишина, а ког­да зловеще загромыхали барабаны, зрители подались вперед, ох­ваченные сильнейшим возбуждением. Публика ожидала драмы, ко­торая вот-вот должна разыграться. Здесь сидели три тысячи чело­век, всем им чудилось, что над витает смерть. — Оп-ля! Алле! Голос матери, едва державшейся на ногах, был одобрением, источником силы и уверенности. То был крик ее души, крик, звавший к жизни и успеху... Вот Луиджи спрыгнул, Туллио перевернулся в воздухе и… встал на широкие плечи отца. Тот слегка зашатался, но тут же вновь обрел равновесие. Обеими руками он ухватился за щиколотки сына и выпрямился. Туллио стоял на отцовских плечах, бледный и прямой, как свеча. Цирк задрожал от грома аплодисментов. Зрители точно охме­лели, и овация их была разрядкой и облегчением. Но семейство Ромолино ни на что не обращало внимания. Сдержанно поклонив­шись, акробаты убежали с арены, гонимые чувством стыда. Что толку от запоздалых аплодисментов после позорного провала?! Безмолвно стояли они в своей уборной. Их потные тела поблескивали под электрическими лампочками, и они тяжело дышали. Так про­валиться! Под всеобщие насмешки и презрительные взгляды! Туллио виновато потупил глаза. Отец положил свою тяжелую ладонь на пле­чо ребенка, но не мог выдавить из себя ни слова утешения. Внезапно в уборную вошел довольный и смеющийся директор Буррон. Ну, знаете ли, это у вас получилось очень здорово! он. совсем по-иному. напряжение, и волнение, — словом все, что любит публика. Надо было работать так с первого же вечера. Ведь я вам сразу сказал: нужно придумать какой-то прием, какой-то ход. Ловко это у вас вышло! И так правдоподобно, что вначале я и сам чуть было не попался на удочку. Он дружески хлопнул маленького Туллио по плечу, сказав в заключение: Когда переоденетесь, приходите в мой фургон. Подпишем с вами годовой контракт. Рассказ «Горький хлеб» принадлежит перу выдающегося венгерского писателя и драматурга Ференца Мольнара (1878-1952) автора известных пьес «Олимпия», «Лилиомфи» и повести «Мальчишки с улицы Пала», недавно изданной в Детгизе. Перевел И. Шрайбер Журнал «Советский цирк» февраль.1959