Однажды дрессировщику Дмитрию Шевченко необходимо было срочно вы­ехать в другой цирк. На железной дороге ему сказали, что сейчас не мо­гут дать товарный вагон для перевозки его медведя. Тогда Шевченко по­просил поместить своего воспитанника в багажный вагон того поезда, в котором он должен был ехать сам, невозможно, — заявил поезда. — Мы в багажных вагонах животных не перевозим. Мало ли что может случиться. произойти? будет, — отвечал Шевченко. — А потом вы, дорогой товарищ, видимо, не знаете, что мой Егор­ка не простое животное. Он же артист, в цирке выступает. — Раз артист он, то мы сделаем вам исключение,— сказал начальник поезда. И вот Егорка, большой бурый медведь, поехал в поезде. В багажном вагоне стоя­ла полутьма и не было ни души. Однообразно постукивали на стыках колеса, и Егорке стало скучно сидеть в клетке. Он подошел к дверце и начал ее сильно трясти. Дверца неожиданно открылась. Видимо, замок. Егорка вышел из клетки и стал вокруг все обнюхивать. Неподалеку от его клетки стояла бочка и лежали какие-то вещи. От вещей ничем хорошим не пахло. Зато из бочки веяло чем-то заманчиво знакомым. «Что же там такое?» — подумал, глотая слюну, Егорка.

. Он продавил крышку бочки и опустил внутрь лапу. Там оказалась сметана. При­чмокивая от удовольствия, Егорка стал слизывать ее с лапы. Ел он долго. Но как ни старался Егорка съесть всю сметану, ему не удалось это сделать: бочка была слишком большая. Наевшись, Егорка стал играть со сметаной. Подцепит ее лапой и бросает в стенку. Все стенки и пол вагона сметаной измазал и сам весь вымазался. Кончилась сметана. Принялся Егорка катать по вагону бочку. Но ему мешал это делать лежащий на полу какой-то узел. Разозлился на узел Егорка и давай его зуба­ми и когтями рвать. А в узле том перина оказалась. Пух из перины, точно снег, во все стороны разлетается и прилипает к измазанным сметаной стенам вагона и шкуре медведя, а Егорка все рвет и рвет перину. Когда поезд остановился на станции, перины уже не существовало на свете. Заглянули в вагон железнодорожники, ужаснулись, увидев Егорку, и побежали за дрессировщиком: Беда, товарищ дрессировщик. Ваш зверь из клетки вырвался. Беда! Накинул на плечи пальто Шевченко — и к багажному вагону. А там уже толпа любопытных собралась.

. Некоторые даже палками на всякий случай запаслись. воспитанника, — сердито сказал началь­ник поезда и открыл дверь вагона. И тут все увидели довольно любопытную картину. Громадный медведь, точно в цирке, катался с серьезным видом по вагону на бочке. Во рту он держал полосатую тряпку от матраца, а с его взъерошенной шкуры во все стороны летел пух. медведь, — удивленно дрессировщик, минуту не узнав Егорку,— ведь мой медведь бурый был, а это белый... Как не ваш? Ваш. Смотрите, какой номер ваш артист тут натворил. И действительно, это был Егорка. Заметив Шевченко, он спрыгнул с бочки и по­лез с ним обниматься. Ай да медведь! Ну и хитрый же он. Напроказил, а теперь свои замали­вает, — смеялись собравшиеся. Не смеялся только один начальник поезда. нет, — строго он, — платите-ка лучше, товарищ дрессировщик, за сметану и перину. И чего вы, папаша, все ворчите и ворчите. Ведь такого интересного выступления даже в цирке не увидишь. Моя это перина. Не нужно мне денег. Прощаю я медведю.

. Пришлось дрессировщику платить только за сметану. А Егорку после этого про­исшествия стали звать не просто Егоркой, а Егоркой-проказником. Евг. Журнал Советский цирк январь.1960 г.