Константинополь, столицу    существовавшей     в     прошлом   Византийской империи, Маркс    образно    называл Римом Востока. Важнейшим зрелищным центром   Византии   был   константинопольский цирк,   во   многом   напоминавший римский.

В начале III  века нашей эры в городе Византе (являвшемся сперва древнегреческой колонией, а затем римской провинцией) по распоряжению императора Септимия Севера соорудили монументальный цирк. Начиная с 330 года, когда на месте скромного Византа разросся шумный Константинополь, поражавший современников своей роскошью и нищетой, цирк приобрел широкую известность.

Цирк перестраивали много раз — и при императоре Константине 1, и при преемниках Константина, когда Римская империя разделилась на самостоятельные западную и восточную части, и тогда, когда с исторической сцены сошел последний римский правитель, а Восточню-Римская империя переродилась в империю Византийскую. Но при всех перестройках константинопольский цирк оставался всегда похожим на римские Большой цирк и амфитеатр Флавиев одновременно.

Жители Византии изъяснялись преимущественно на греческом языке, хотя и называли себя «ромеями» (т. е. римлянами). Поэтому они переводили латинское слово «цирк» (что буквально означает «круг», то есть конные бега на колесницах кругом арены) почти аналогичным тогда греческим выражением   «ипподром»   («конный   бег»).

Ипподром-цирк представлял собой каменный двухъярусный корпус, окружавший арену 370 м длиной и 180 м шириной. С трех сторон арены были расположены места для зрителей — 40 повышающихся рядов мраморных скамей, на которых могло разместиться около 50 тысяч человек. Над скамьями возвышалась колоннада, поверх которой в жаркие или ненастные дни натягивали алого цвета тент.

Оконечность ипподрома занимала кафисма — большое здание, где находилась ложа правителей. Под ложей на специальном балконе располагались музыканты, а в самом низу здания помещались манганоны — конюшни, откуда на арену выезжали состязающиеся  колесницы.

Кафисму увенчивала четверка бронзовых коней, поднявшихся на дыбы, — замечательная скульптура прославленного древнегреческого ваятеля Лисипла. Но главной достопримечательностью ипподрома являлась спина — пышно украшенная широкая и невысокая каменная стена, которая, как и в Риме, разделяла поле состязания на две половины и тем самым препятствовала произвольному переходу мчавшихся лошадей с одной   части  арены  на  другую.

Почти все возвышавшиеся на спине колонны, обелиски и статуи были вывезены из Греции или из Египта. Это выдающиеся произведения искусства. Так, например, по словам византийского историка Никиты Хониэта, статуя сидящего Геракла была таких размеров, что только палец на его руке равнялся по окружности поясу человека, а скульптура Прекрасной Елены, украшенная драгоценностями, поражала зрителей своей красотой.

Но художникам древности мало в чем уступали и византийские мастера. Воздвигнутую ими на спине Золотую колонну — 25-метровый обелиск из песчаника, облицованный листами позолоченной бронзы, — часто называли соперником родосского колосса — грандиозной статуи божества Солнца, которая стояла у входа в гавань греческого острова Родоса и считалась одним из семи чудес света.

Таков был внешний вид константинопольского ипподрома, не уступавшего по своей роскоши римскому Большому цирку и превосходившего во всех отношениях ипподромы других, «не столичных» городов Византии.