отгадайте, что я принес? окружили улыбающегося Степана Ивановича. Конструктор! — воскликнул самый юный Дерябкиных, школьник Коля. М... м... мур-ме-лад! — промурлыкала дочь Зиночка. Но паке­ тов в руках Степана Ивановича не было. Получку принес, чего же еще, — взглянув на мужа, определила Анна Петровна. — Давай сюда! Правильно, мать, получку! А что еще? Степан Иванович торжественно положил на стол деньги и... четы­ре зеленых билета. Сегодня будем культурно отдыхать. Все идем в цирк! А про­грамма-то какая! — продолжал Дерябкин. — Во-первых, знаменитая наездница... м... забыл фамилию. Потом укротительница со­бачек, воздушные специалисты... А клоуны будут? — сверкая глазенками, спросил Коля. Какой же цирк без клоунов? Конечно, будут. Но главный гвоздь программы — это артист, который отгадывает мысли зрителей! Ну уж и отгадывает, — проворчала Анна Петровна, пересчиты­вая получку. — Наверное, обычный фокусник. Билеты сколько стоят? !!! — Стоило из-за какого-то гвоздя столько денег угробить!..

. После обеда все стали готовиться к семейному культпоходу. из комнаты в кухню и поминутно теребил то мать, то отца: можно ли надеть новые брюки? А тигры будут? В клетке или просто так? А как артист смотрит в мысли? Зиночка, с трудом влезая в новые лаковые туфли, тоже пыталась догадаться, как можно проникнуть в чужие мысли. Неожиданно она вдруг представила, что этот артист подходит к ней, смотрит в глаза и громко говорит: — Вот, например, эта интересная особа думает только о том, как бы выйти замуж за инженера Будашкина. Из-за него она все ночи мучается: бигуди, быть самой красивой. «Какой ужас! — подумала Зиночка.— Весь город будет знать! Мо­жет быть, не пойти... сказаться больной?» Со вторым звонком семья Дерябкиных появилась в партере. На груди Степана Ивановича красовался шикарный галстук, который на­девался только на торжественные собрания и под Новый год. Зиноч­ка краем глаза посматривала по сторонам. Она не была честолюбива, но, когда тебе двадцать лет, любопытно знать, какое впечатление производят новая прическа и перлонсавая блузка. Заключала шествие Анна Петровна. ряд! — ворчала она. — Еще клоун на колени сядет или слон водой обольет. И у наездников всегда из-под копыт земля в публику летит... Хе-хе! Ты, мать, заговорила, — хохотнул довольный Степан Иванович. Однако в первом отделении ничего особенного не произошло. Слона не было, клоун вел себя прилично, даже не очень смешил, воздушные гимнасты совершали под куполом головокружительные перелеты (Коля от удовольствия взвизгивал, а Зиночка жмурилась), но все окончилось благополучно. Видишь, мать! Все хорошо, все интересно, а ты ворчала, — резюмировал в антракте Дерябкин. — Дай-ка мне десяточку, схожу вы­ пью пару бутылок пива! Во втором отделении забавные собаки в трусиках гоняли по аре­не мяч, огрызаясь, а иногда и кусая друг друга за ноги, совсем как заправские футболисты. Наконец, под звуки марша из оперы «Кармен» вышел худощавый брюнет в черном фраке с небольшой палочкой в руках.

. Красивым бархатным голосом он рассказал, что в его номере нет ничего фан­тастического, что все достигается путем большого напряжения воли и огромной тренировки. Я давно работаю в этой области, — сказал артист, — И с каждым годом все интереснее наблюдать за полетом мысли наших совре­менников. Вот молодой человек, — артист указал палочкой на смуг­лого юношу в клетчатой рубашке. — Я не ошибусь, если скажу, что вы мечтаете быть штурманом первого космического корабля! Верно, — смутился юноша. По рядам прошел шепоток. А вы, — обратился брюнет к пожилому гражданину в пенсне, — вы смотрите на меня и думаете: «Шарлатан! Никогда он не отгадает мои мысли». Разве не так, уважаемый? Публика засмеялась, а уважаемый нервно заерзал на месте. По мере того как артист двигался по кругу, Зиночка все чаще то бледнела, то краснела. Ай, ай, ай! И вам не стыдно? — раздался совсем рядом бархат­ный голос. Зиночка обмерла. Ведь вы пришли отдыхать, зачем же беспокоиться о том, как у сменщика пройдет плавка?! Нехорошо, товарищ зритель! Анна Петровна нагнулась к мужу, Это все свои. Насадили в публику других циркачей — вот вам и гвоздь. Меня не проведешь! — зашептала она. В это время артист остановился возле Дерябкиных. вас, товарищ, беспокоит мысль, догадаюсь ли я, что тут вот лежат сто рублей, — сказал он. Ласково дотрагиваясь палочкой до пиджака Степана Ивановича. — Прошу вас, достаньте эту бумажку и продемонстрируйте публике. Красный, как спелый помидор, Дерябкин вынул сотню и, принуж­денно улыбаясь, показал ее зрителям. Раздались дружные аплодисменты, Зиночка облегченно вздохну­ла и тоже весело захлопала в ладоши.

. Это что же такое? — грозно взглянула на мужа Анне Петров­на. — Опять принялся за свои старые фокусы? А ну давай сюда! Спрятав деньги в сумочку, она громко зааплодировала кланявше­муся брюнету. видно, артист! программа интересная... Зря мы редко в цирк ходим! Зиночка и Коля поддакивали матери. Только глава семьи молчал. Для Степана Ивановича вечер был испорчен. Журнал Советский цирк январь.1960 г