Помнится, вы­ступала в Ленинградском цирке. проволоке! — объ­явил инспектор манежа. Казалось, что исполнительница непре­менно появится в костюме, усеянном тра­диционными блестками, — этакая канатная плясунья из детской сказки. Но то, что произошло на манеже, было совсем не­ожиданно. Распахнулся занавес и на манеж выбежала ватага веселых, хо­хочущих девушек. От ярких лент, вплетенных в косы, от пестрых сарафанов празднично становилось на арене. А бойкая мелодия «Светит месяц» так и подзадоривала. Бесшумно притопывая каблуч­ками мягких цветных сапожек, девушки исполняли танец. И вдруг перед зрителями появилась еще одна исполнительница с такими же лентами в косах, в таких же сапожках, с таким же задорным выраже­нием на лице. Ну, ни дать ни взять, бойкая деревенская девчонка насмешница и озорница. Помахивая веером, сделанным в виде большого кленового листа, она забралась на проволоку, украшенную кудрявыми ветками бере­зок, и пробежала по ней, звонко выкрикивая: Меня милый провожал, Мостик поломался, Я по проволоке пошла, остался. Удивленные зрители с восхищением смотрели, как легко и уверенно держалась на проволоке Сербина. Она исполняла рус­скую пляску. Это не был облегченный ва­риант, приспособленный для столь необыч­ной танцевальной площадки. Сербина тан­цевала так же, как танцевала бы на полу: со всеми вариациями, прыжками и пово­ротами. Пожалуй, именно в этом номере впер­вые с наибольшей полнотой раскрылось ее дарование... В детстве Сербиной пришлось захватить кусочек старого цирка. Девочке исполни­лось шесть лет, когда ее, наряженную в пестрый костюмчик, вместе с сестрами вы­водили на раусы ярмарочных балаганов, еще сохранившихся в первые послерево­люционные годы в небольших городках. Когда девочки подросли, началось их обу­чение акробатике. Отец — дирижер цирко­вого оркестра Иван Алексеевич Сербин — требовал от дочерей, чтобы они также умели петь куплеты, танцевать, владели искусством трансформации.

. Более десяти лет просуществовал акро­батический номер сестер Сербиных. Но вот «верхние» подросли, их не под силу стало держать «нижней» — Людмиле. Надо было искать новое. Для Веры этим новым стала проволока. Вера вставала в шесть утра и спешила на тренировку, но не в цирк, а... во двор. Там, во дворе, протягивалась проволока. Один конец ее прикручивали к дереву, другой — к столбу под навесом. Встав на проволоку, Вера оказывалась на уровне второго этажа. Работа на проволоке пришлась ей по душе. Она трудна, эта ра­бота, но разве есть в цирке что-нибудь легкое? Даже падать с проволоки нужно было умеючи. Однажды, упав во время репетиции, Сербина ударилась о натянутую, как струна, проволоку, и та точно ножом полоснула, содрала кожу с лица и с бедра. В совершенстве овладев балансом на проволоке, Вера подгото­вила сольный номер. Как пригодились теперь ее умение танце­вать, ее природная пластичность и музыкальность. Можно вспомнить, как Вера Сербина исполняла вальс пиццикато из балета «Коппелия» и другие танцы в традиционном костюме, украшенном перьями и блестками, но хочется рассказать о глав­ном в ее творчестве, о том, как Вера Сербина стала исполнительни­цей проволоке. Успех этого оригинального номера, поставленного заслуженным деятелем искусств Г. С. Венециановым, всей ее дальнейшей работы. Он послужил основой для создания сюиты из народных танцев, танцев, а танцев с трансформа­цией.

. Сюита состоит из двух циклов. Первый посвящен танцам наро­дов СССР. В него входят украинский, узбекский и два русских тан­ца. Второй, поставленный при участии балетмейстера А. И. Ра­дунского, состоит из танцев стран народной демократии — чешской польки, румынской «чаокырли» («жаворонок»), польской мазурки и китайского танца с лентой. Номер «Танцы народов СССР» был впервые показан в 1950 го­ду, а «Танцы стран народной демократии» — в 1954 году. С тех пор зрители узнали и полюбили Сербину как исполнительницу на­родных танцев на проволоке. С каждым годом совершенствуется ее номер, оттачивается мастерство. Трансформационные моменты, несомненно, обогатили ее работу, хотя и осложнили. Ведь менять костюмы приходится не за кулисами, а тут же, на мостике, в полной темноте, когда даже несколько секунд, затрачиваемых на переоде­вание, кажутся вечностью. Живые, характерные образы создает в своих танцевальных этю­дах на проволоке Вера Сербина. И достаточно Сербиной перед исполнением русской плясовой сделать два-три хлопка, как весь цирк мгновенно откликается, и даже самые меланхоличные зрители начинают «аккомпанировать» пляске — так жизнерадостно искусст­во артистки, так оно заразительно. М. МЕДВЕДЕВ Журнал «Советский цирк» март 1959