Памятники ставят королям и президентам, писателям и полководцам. Они на площадях, на высоких постаментах, они на коне с простертой рукой или в кресле в глубокомысленной задумчивости. А в нашем городе есть памятник клоуну. Наверное единственный в мире - клоунам не ставят памятники. Стоит он на земле без пьедестала у входа в Цирк. И роста он не гигантского. Мимо него публика идет в Цирк и памятник можно потрогать рукой. К нему прикасаются тысячи рук. И потому памятник блестит. ...Была оттепель шестидесятых. Этот удивительный феномен политической природы коснулся и цирка. Появился армянский цирк. Есть цирк китайский, есть цирк американский. Появился цирк армянский. Это было удивительно. Тем более, что десятилетие до этого был ликвидирован армянский джаз, а армянское кино было в глубоком простое. Хотя и то, и другое - кино и джаз - искусства народные. Этой оттепели шестидесятых - об этом поистине феномене столько потом написано и сказано - мы не находим объяснений. Почему она наступила? Кто разрешил? - ибо в те годы все могло происходить лишь с высочайшего соизволения, даже явления природы. С какой целью? Достигнута ли эта цель? И почему подобные явления не возникали более, даже при более благоприятной политической погоде? Тем не менее она была, эта оттепель в искусстве, в науке, в нашем сознании.

. Мы, люди того поколения, помним о ней всю последующую жизнь. Вы помните - вечера поэзии в Политехническом, ''9 дней одного года'', ''Июльский дождь'', наконец ''Здравствуй, это я!''... Да, здравствуйте, это мы, шестидесятых... Я никогда не был лично знаком с королями, президентами и полководцами, которым поставлены памятники, но хорошо лично знал того клоуна, чей памятник стоит у нашего Цирка. Это Леня Енгибаров. И именно это дает мне скромную возможность рассказать вам о нем, читатель. Мне, право, интересно разворошить память об этом клоуне-человеке. Спустя 40 лет, мы начинаем понимать, что этот простой молодой человек был поистине великим артистом... Может рассказ мой не покажется вам скучным. Армянский цирк начинал свои выступления в Ереване. Мы очень любили цирк. Ходили туда даже чаще, чем в кино. А в кино в шестидесятые ходили, если помните, не реже, чем раз в неделю. В кино мы ходили по понедельникам, потому что по понедельникам цирк не работал - был выходной, а в кино по понедельникам меняли фильм. Мы - это я и мой друг со школьных лет. Мы - молодые инженеры, тогда это звучало гордо. (Оно еще зазвучит. Это так, к слову...) Я работал в электротехническом НИИ, а мой друг - в Институте физики. На одном из концертов в Институте физики (шестидесятые!) мой друг познакомился с Енгибаровым, потом познакомил и меня.

. Мы подружились. Леня, как и многие в те годы, всех людей делил на ''физиков'' и ''лириков''. Мы были ''физики'' - так он нас демонстративно называл и представлял. Мы не раз говорили ему, что мы не физики, а инженеры, хоть мой друг и работал в Институте физики, но Леня не принимал объяснений. Он не хотел портить образ - ''физики'' и все! Он гордился, что дружит с физиками. Помните ''9 дней одного года'', ''Физики шутят'', ''Физики продолжают шутить''?.. Мы же гордились дружбой с ним. Леня же уж точно был лирик. Его так и называли: ''лирический клоун'', ''клоун с осенью в сердце'' - это слова рецензий. Цирк... Это особый мир. Это праздник, на который можно ходить каждый день. Вспомните в себе это ощущение, когда вы в цирке уже заняли свое место и внезапно, вдруг зажигаются прожектора под куполом, яркий свет заливает арену, покрытую красным, пускай потертым, ковром, звучит громовой медный аккорд оркестра и... начинается Цирк! Меня всегда охватывала дрожь в этот момент. Да и сейчас, признаюсь, я с волнением вспоминаю это ощущение восторга. Публика цирка особенная. Возраст, профессия, интеллект, социальное положение никакого значения не имеют. Цирк - самое древнее искусство. Цирк, как был искусством площадей и толпы - в самом лучшем смысле этого слова, - таковым и остался, хоть зритель не тот и сидит он в кресле.

. Не знаю как для Лени Енгибарова, но для меня все люди, кроме всего прочего, делятся на тех, кто любит цирк, и кто его не любит. А что такое любовь?.. Зрители в цирке вместе переживают самые сильные древние человеческие чувства - восторг, радость, смех, волнение, страх, даже желание быть обманутым и, наконец, катарсис завершения номера. Разве не это любовь?.. Это любовь! Любовь к неповторимому явлению - Цирк! Ее надо испытать в жизни. А центральное явление в цирке - клоун. Не шут, не комик - Клоун! Без клоуна нет цирка. Клоун своим появлением в паузах - нет, своим искусством - создает, собирает программу, одушевляет ее. Ибо цирк - это спектакль. В цирке свои законы... ...Оркестр завершает свое вступление, увертюру. Скажу вам по секрету - в аккордах оркестра должно быть немножко, несколько... фальшивых нот. Это создает правду, подлинность оркестра, подлинность жизни. Это цирк. В цирке невозможно исполнять номера под фонограмму, под ''фанеру'', которую так любят многие именитые звезды эстрады. У них, у звезд фонограмма - это гарантия успеха. А в цирке гарантий не бывает. ''Цирк - самое честное искусство, - говорил Леня Енгибаров, - стойку на одной руке по телефонному звонку из Райкома не сделаешь, а роль Виолетты в Опере получишь.'' Кстати сам Леня великолепно и безотказно выполнял стойку на одной руке, прогнувшись, как греческая буква ''фи''. Честное искусство... Добавим - доверительное искусство. Да, в цирке свои законы. Например, если номер на манеже при публике не удался - ничего страшного. Но номер этот необходимо обязательно выполнить, сразу сделав вторую, третью,.. десятую попытку. Во-первых это уважение к публике, во-вторых это уважение артиста к самому себе. Если сравнивать с той же оперой, и представить, что вдруг у певицы сорвалось верхнее ''ля'', то это позор для артиста. Неудавшийся пассаж не повторяется, ошибка не исправляется. Публика при этом либо снисходительно равнодушна, либо ухмыляется. Кто-то быть может и рад. В цирке же все иначе. Если номер не удался, публика переживает вместе с артистом. Даже хочется крикнуть: ''Не надо повтоять, не надо, это опасно! Мы знаем, что ты можешь!'' Но нельзя. Попытка обязательно должна быть повторена. Артисты цирка говорят, что если неудавшийся номер не повторить и не выполнить немедленно, то номер этот не удастся выполнить уже никогда. Артист пропал... А когда номер повторен и выполнен, то как публика радуется вместе с артистом! Какой восторг! Аплодисменты звучат громче. И в публике вздох облегчения. Это и есть Цирк... ...Итак оркестр закончил вступление. Представление начинается. Программу начинает всегда номер ''Воздушный полет'' - воздушные гимнасты под куполом цирка. Это тоже традиция. А когда номер закончен, на арену выходит Клоун. Я всегда ждал этого момента. На арену выбегал Леонид Енгибаров. Трудно передать словами выступление клоуна на арене. То, что делал Леня - это действительно искусство. Это нечто особенное, неповторимое, в полном смысле этого слова... Читатель, если вы мой сверстник, то вы это видели своими глазами - невозможно, чтобы вы не ходили в цирк в шестидесятые. Если вы младше возрастом, вы возможно видели это в кино или читали. Хотя слова не способны передать атмосферу цирка. Если вы совсем молоды и только сейчас начинаете ходить в цирк, то поверьте мне, пожалуйста, на слово. Выступал Леня практически без грима - чуть-чуть румян и три черные точки: две под глазами и одна на подбородке. Эти точки придавали его лицу немного грустное и одновременно чуть лукавое выражение. Перед выходом на манеж он чуть припудривал лицо заячьей лапой - была у него такая, и... подтянувшись выбегал на арену. Вы помните его номера, ''репризы'' - как он их называл? На голове он держит, балансируя, сооружение из трости, на которую надета жилетка, на ней уложен шарф, сверху шляпа. Аккорд оркестра! И... сооружение летит вниз - жилетка оказывается надетой на нем - как он успевает продеть руки?, - шарф на шее, шляпа на голове, трость в руках... И поклон восторженной публике... Или - ногой подбрасывает себе на голову блюдце, потом также подбрасывает на блюдце чашку, потом в нее ложку, а потом в чашку кусочек сахара. Я десятки раз видел этот номер. Ни разу сахар не пролетел мимо - точно в чашку... Леня ходил по слабо натянутому канату - это гораздо труднее, чем по туго натянутому. Не только ходил - лежал на нем, болтал ногой, и вроде читал книжку. Ходил и по туго натянутому канату. А еще, пародируя самого себя, ходил с завязанными глазами по канату, который просто лежал на ковре. Увлекшись, сходил с него, спохватившись, возвращался... Леня скакал через прыгалку-скакалку. Шталмейстер у него эту скакалку отбирал. Леня дотавал из кармана другую - покороче. Скакал. Отбирали и эту. Доставал еще, все короче и короче. Самая последняя скакалка, через которую но проскакивал, лежа на спине, была длиною сантиметров 40... В руках у него взрывалась скрипка, в микрофон на весь зал стучало его сердце, он играл с униформистами в мальчишеские дворовые игры. Наконец был знаменитый бокс. ...Ну что я вам все рассказываю... Разве возможно рассказывать цирк? А вы бывали за кулисами цирка? Это уже другое состояние - арена и кулисы, фасад праздника и его труд. Кстати сами артисты называют арену ''манежем''. Это для нас она арена. Для них она манеж. Кулисы цирка - это преддверие праздника, яркие костюмы, реквизит, артисты вблизи. Это на арене они возносятся к куполу, а здесь они рядом. Они репетируют, не обращая на вас внимания. Вас никогда не спросят: ''Что вы здесь делаете? Кто разрешил?'' Раз пришли за кулисы, значит вам это можно. Значит вы свой... А неповторимый запах кулис... Запах труда, запах пота, запах конских выделений. Простите... это как духи для тех, кто любит цирк. Мы часто ходили в цирк. Вы помните, - я говоил вам - как в кино. Сначала нас приглашал Енгибаров. Потом мы ходили уже без приглашений. На проходной говорили вахтеру: ''Мы к ''Енгибарову''. Потом уж и этого не говорили, просто: ''Здравствуйте''. Нас пропускали - все уже знали, что мы его друзья. Енгибаров говорил нам: ''В цирк надо ходить по средам или по четвергам. В понедельник цирк отдыхает, по вторникам артисты не совсем отошли от отдыха, по средам и четвергам артисты в наивысшей форме, пятница - конец недели, суббота и восскресенье - по три выступления в день: два утренних для детей и вечернее представление - артисты торопятся и уж устали. Приходите в среду!'' Мы проходили к Лене в грим-уборную. Перед началом выступления Леня всегда был возбужден и подтянут, хотя нарочито говорил о другом, как бы давая понять нам: ''То, что я буду делать на манеже - это очень просто.'' Но мы-то знали, что это такое. К самому началу представления мы переходили из грим-уборной в зрительный зал - так назовем поднимающиеся вокруг арены ряды кресел. Билетерши ставили нам два стула в проходе - это в левом проходе, если стоять лицом к оркестру. И... начинался фейерверк, каскад. Когда Леня возвращался с арены в грим-уборную, он еще продолжал игру - срывал с головы шляпу и бросал ее как бумеранг. Совершив круг по комнате, шляпа точно повисала на вешалке. Ни разу не пролетела мимо. Леня владел, казалось, всеми цирковыми профессиями: акробата, канатаходца, гимнаста, эквилибриста, наездника... Но стал коверным. Некоторые считают этот жанр простым, даже унизительным. Это неправда. Недаром раньше писали на афишах: ''Весь вечер на манеже...'' Леня действительно был весь на манеже. Всемирные конкурсы, Золотые медали... Ну разве бывают всемирные конкурсы канатаходцев? А всемирные конкурсы клоунов бывают. И Леня на них побеждал. А его изобретательные, смешные, но не обидные ''игры со зрителями'' - все это он придумывал сам - садился на колени к полнотелым жещинам в зрительном зале, зазывал на арену мужчин из публики, играл с ними в ''родео'' на лошадях, в результате у мужчин на арене падали брюки - представляете восторг публики? (Если честно, то это бывала ''подсадка'' (артист цирка, подсаженный среди публики). На Енгибарова не обижались. Дети мечтали пожать ему руку. Енгибров сыграл в цирке и с моим другом. Шутку сыграл. Дело было так. Пришли мы как-то к Лене в цирк на представление, зашли как всегда в грим-уборную. Друг мой впервые надел новое пальто, очень им гордился и берег. - ''Что новое пальтишко приобрел? Хорошо, хорошо. - Леня со знанием дела пощупал ткань. - Кстати сегодня у меня новая выходная реприза, не пропустите.'' А в тот день Леня выходил на манеж после недельного отсутствия - ездил на всемирный конкурс клоунов в Прагу, где завоевал первое место и Золотую медаль. Ереванская цирковая публика всю эту неделю терпеливо и с интересом ждала возвращения своего кумира. Итак, проходим мы с другом в зрительный зал. Усаживаемся на поставленные нам, как обычно, стулья. Свет! Оркестр! На манеж выбегает Енгибаров-победитель... в новом пальто моего друга - это означало, что он только что вернулся с конкурса. Публика верила всему, что делал Енгибаров. Леня сбрасывает новое пальто моего друга в опилки и чистит о него, как о половую тряпку свои остроносые ботинки. А под сброшенным пальто на груди сверкает Золотая медаль победителя Всемирного конкурса клоунов. Леня раскланивается. Гремит оркестр, публика гремит овацией в честь своего любимца! А мой друг... в волнении срывается со стула, пытается прорваться на арену спасать свое пальто. Публика в восторге. Леня незаметно подмигивает нам - вижу только я, друг в аффекте - и вдобавок старательно метет пальто грязной метлой, вычищает от опилок... Друг мой еле досидел до антракта. Когда в антракте в грим-уборной он пытался что-то гневно высказать Лене по поводу его ''новой репризы'', Леня ответил так: - ''В цирк в новом пальто не приходят. А если приходят, то не обижаются. Это цирк!'' Игры со зрителями у Енгибарова продолжались и после представления. Закончив выступление, Леня поднимался к себе в гостиничный номер. В нашем цирке, если помните, гостиничные номера для артистов расположены на третьем этаже по круговому фасаду здания. Мы поднимались и заходили в номер вместе с ним. Яичница из двух яиц и стопочка водки для расслабления - ''легкий актерский ужин'' - так это у него называлось. А публика тем временем толпой валит из цирка на улицу. Леня выходит на балкон и кричит в толпу: ''Гурген, иди сюда!'' (Саркис, Карлен, Акоп - неважно, каждый раз по-разному.) И, представь, читатель, несколько Гургенов из толпы прорываются обратно в цирк, поднимаются в гостиницу на третьий этаж. Сначала контролеры их сдерживли, но Гургены искренне возмущались и с жаром доказывали: ''Меня Енгибаров позвал к себе!'', абсолютно не смущаясь тем, что они с Енгибаровым не знакомы лично. Таких Гургенов бывало несколько одновременно. Их пропускали к Енгибарову. Они волнуясь стучали в дверь его номера. Леня открывал дверь и, как радушный хозяин, приглашал их к столу на ''легкий актерский ужин''. ...Ну что это такое, читатель, скажи мне пожалуйста: непростительная не по возрасту наивность или великая любовь, которая отключает разум?.. Наверное любовь. Любовь к своему кумиру. Леня действительно был кумиром публики. Особенно его любили мальчишки того района, где расположен наш цирк. Униформистов - служащих манежа администрация цирка набирала из числа этих мальчишек. Для приема на работу им устраивали конкурс. Представляешь, читатель, - конкурс в цирк мести манеж. Мальчишки шли, соглашаясь на все, лишь бы быть рядом с Енгибаровым. Не знаю, платили ли им зарплату. Думаю, что это было не обязательно. А еще его любила одна женщина из публики. Она была вагоновожатая - водила трамвай. Каждый вечер эта тихая женщина приходила в цирк на представление. Ей тоже билетеры ставили стул в ''нашем'' проходе. Она молча смотрела представление, ленины репризы, тихо радовалась. Не аплодировала. Смотрела и незаметно уходила. А завтра приходила снова. Она любила его тихой любовью, стирала ему носки и сорочки, ничего не требуя взамен. В армянском цирке был свой авторитет. Пожилой артист. Фамилия его была Арзуманов. Он съезжал на голове по наклонному канату. Леня называл его ''папа армянского цирка''. Но истинным авторитетом считался Леня Енгибаров. К нему, молодому человеку - ему не было и тридцати - приходили артисты за разрешением своих конфликтов. Такое, знаете, бывает и в цирке. Леня их разрешал быстро, четко и по-молодому. Леня шутил за кулисами: ''Договорились с ловитором (воздушный гимнаст, который, зацепившись ногами за трапецию, ловит под куполом летящего гимнаста) придти ''ноги в руки'', а пришли ''ноги в зубы''. Были у Лени и грустные репризы. В цирке не приняты грустные номера, клоун должен смешить публику. Случалось ли вам, читатель, видеть грустный цирк? Но в исполнении Енгибарова все принималось. ...На арене на скамейке сидит девушка. Она нравится Клоуну. Но он робеет, ему нечего подарить ей. Она его не замечает. Клоун ловит на арене солнечный зайчик - луч прожектора, ''собирает'' его в кулак и приподносит его девушке. Девушка равнодушно берет его этот свет и ... уходит, не обернувшись. Клоун остается на арене растеряный, одинокий... Надо было видеть, что отражалось на его лице. Сыгран спектакль за две минуты... Со временем таких реприз у Лени становилось все больше... Леня выступал не только на манеже. Он выступал и на сцене с номерами пантомимы. Были у него и пантомимы только для ''домашнего'' исполнения. Он их показывал в кругу друзей, когда собирались дома компаниями (шестидесятые!). Была, например, пантомима ''скульптор''. Леня ''выносил'' две глыбы глины и ''лепил'': из одной фигуру женщины, а из другой - мужчины. Постарайтесь представить, что и как ''лепил'' Леня и что отражалось при этом на его лице. И на наших лицах. Была еще пантомима: ''Кто как ходит в туалет''. В туалет ''ходили'' фашист, антифашист, партизан и старик. Представили? Хорошо. Другая пантомима: ''Что делают памятники, когда мы спим.'' Изображались московские памятники: ''Юрий Долгорукий'' перед Моссоветом. Ночью Юрий слезал с коня и убирал из-под него навоз. ''Маяковский'' на площади Маяковского на Садовом кольце. Ночью Маяковский доставал из широких штанин... бутерброд. Всего лишь бутерброд, завернутый в газету. Разворачивал его и ел, старательно пережевывая маяковскими челюстями. ''Максим Горький'' на площади Белорусского вокзала. Всю ночь нет покоя от снующих пассажиров. Терпению памятника приходит конец. И Горький суковатой палкой, на которую опирался, с высоты своего положения побивает суетящихся пассажиров, как тараканов. ''Карл Маркс'' на Охотном ряду лицом к Большому Театру. Рука сжата в кулак. Сам он как трибун на трибуне. Он грозно оглядывает то, что получилось, гневно поднимает кулак и произносит ''слова'', которые можно произнести только в пантомиме без слов. Как-то однажды мой друг пригласил Леню к себе на день рождения. Леня обещал придти после представления. К тому времени гости уж собрались, веселье в разгаре. И вот в двенадцатом часу ночи к дому подъезжает цирковой автобус, а в нем Леня и... цирковой оркестр в полном составе - с медной группой, барабаном и дирижером. Заходят в дом. Музыканты разворачивают свои инструменты в небольшой городской квартире. Леня поздравляет именинника и спрашивает: - Сосед из верхней квартиры приглашен? - Нет. - Пригласить. А сосед из нижней квартиры? - Нет. - И его пригласить. Когда эти соседи пришли и присоединились к гостям (12-й час ночи), Леня скомандовал оркестру: ''Начинайте!''. И... началось. Надолго запомнился этот день, точнее - ночь рождения с духовыми и с барабаном. Соседи на шум не жаловались... Клоун долго ищет свою маску, свой образ. С этого начинается клоун. Но нашедши - маска ''прилипает'' к нему на всю жизнь. Вспомните - Чарли Чаплин, Бестер Китон, Олег Попов, Марсель Марсо. И выйти из этой маски уже невозможно... Драматический актер может в молодости сыграть Ромео, а в старости Лира, оперная певица в молодости спеть Кармен, на склоне лет - графиню. А клоун обречен всю жизнь играть свою маску. Но это нелегко... Клоун стареет. А маска остается молодой, она пытается скрыть старость. Но... отрастает живот, отвисает подбородок, обрастают ''бородой'' и шутки. Публика жестока. Старые шутки, да и саму старость публика не прощает... Леня этого не боялся. У него не было маски. Это был он сам. Помните его образ? Удалой парень в полосатой маечке, брюки на одной помочи, ботинки с чуть удлиненными носами - кстати, такие сейчас носят. И три черные точки на лице - под глазами на подбордке. И ничего более... Образ клоуна - смешного и смешащего человека, любимца толпы, почему-то всегда трагичен. ''Смейся и плачь ты над горем своим...'' - помните? Сколько написано сюжетов и исполнено арий о стареющем клоуне... Лене повезло. Он умер молодым. Нет, нет, вы меня неправильно поняли. Я не хочу, чтобы клоуны умирали. Я хочу, чтобы они жили вечно. Молодыми. В нашей памяти. Как Леня Енгибаров. И мы никогда не узнаем, что делает его памятник, когда мы спим. авт. Жан Давидян