Зов цирка. Серафима Иосифовна Сосина За кулисами Московского цирка стояла обычная деловая суета. Униформисты грузили на тележку большой ковер. Конюхи молча во­дили по коридору тяжело дышавших после разминки лошадей. С лестницы, ведущей из гардеробных, точно птичья стайка выпорхнула группа смеющихся девушек из кордебалета. Готовились к репетиции акробаты: проверяли перед выходом на манеж свою аппаратуру. Привычный порядок за кулисами был внезапно нарушен появлением небольшого роста женщины с орли­ным профилем и льняными волосами. Здравствуйте, здравствуйте, тетя Сима, — радостно здоровались окружившие ее плотным кольцом моло­дые артисты. Ба, сама Серафима Иосифовна Сосина к нам пожаловала, — приветствовали женщину старые унифор­мисты. — Что, дома не сидится? Не сидится, — отвечала улыбаясь Сосина. — Не могу без цирка жить. Я ведь в нем родилась. ...Так обычно говорят старые цир­ковые артисты, отдавшие свою жизнь цирку. Но Сосина действительно ро­дилась в цирке. Это произошло в 1895 году в цирке Сципионе Чинизелли в Петербурге. Танцовщица на проволоке Эливия Киези-Сосина во время выступления на манеже не­ожиданно прервала работу и выбе­жала в гардеробную. Через несколь­ко минут артисты услышали детский крик, возвещавший о том, что у известного русского прыгуна Алек­сея Сосина (Иосифа Ефремовича Со­сина) родился четвертый ребенок — дочь Сима. Цирк был для маленькой Симы не только местом ее рождения, но ее домом и школой, с ним связаны были ее первые жизненные впечатления. Совсем маленькой ее укладывали спать в гардеробной. А когда девочка немного подросла, она со своими сверстницами, детьми артистов, бе­гала по цирку.

. Днем смотрела, как репетировал ее отец, впервые в мире исполнивший в партере двойное сальто, а вечером сидела на местах и дожидалась окончания представле­ния, чтобы вместе с родителями идти спать а гостиницу. В четыре года Сима уже дебюти­ровала в пантомиме «Золушка». Юная маркиза была настолько мала, что не могла самостоятельно взо­браться на кресло. А когда ей по­пытался помочь брат Шура, артистка неожиданно упала на манеж и рас­плакалась. Этот курьезный случай, впрочем, не помешал дебютантке через несколько минут танцевать ма­зурку со своим семилетним партне­ром. Это был ныне всем известный режиссер-инспектор Московского цирка Александр Борисович Буше. Еще тогда в своем красивом гусар­ском костюмчике казался он начи­нающей артистке импозантным муж­чиной, и поэтому Сима, прикусив нижнюю губу, старательно делала все па, чтобы не осрамиться перед своим кавалером. Пантомима шла весь зимний сезон, и Сима уже считала себя артисткой цирка. Однако отец не хотел, чтобы дети пошли по его стопам. Не разрешай им быть на ма­неже, — говорил он жене. — Пусть хотя бы их минует эта цыганская жизнь. Эх, муженек, поздно ты хватил­ся. Тот, кто с детства кувыркается на опилках манежа и уже испытал ра­дость первого выступления, обязательно становится артистом. И действительно, как не стать было Симе, ее братьям и сестрам артиста­ми, когда все их игры, все их мечты, планы и вся жизнь неразрывно были связаны с цирком? Через некоторое время отец Симы убедился в правоте слов жены. Он срочно выехал на гастроли в Варша­ву, а когда возвратился — увидел, что его два сына и две дочери уже работают на манеже. Оказывается, в его отсутствие они вместе с артистом Зубрицким приготовили акробатиче­ский номер. Отец для порядка слегка пожурил ребят за самовольство и стал с ними заниматься акробатикой в те дни, когда не находился в гастрольных поездках и жил вместе с семьей. Однако больше всего занимался с Симой старший брат Николай. В шесть лет она уже прилично де­лала флик-фляки и была активным участником семейного номера.

. Номер «Партерные акробаты и прыгуны Сосины» был действительно семейным: на манеже выступали три брата и четыре сестры. Дети были достойными продолжателями дела своего знаменитого отца. Их номер по оригинальности трюков и слажен­ности работы считался лучшим среди номеров этого жанра. Александр Сосин, как и его отец, делал каждый вечер в партере двой­ное сальто. Серафима была «верхней», выполняла основную трюковую работу. Ее коронным трюком был рундат флик-фляк пируэт. С этим трюком она выступала на конкурсе лучших прыгунов в 1915 году в цирке Никитиных в Москве. В конкурсе кроме братьев и сестер Сосиных участвовало несколько учеников ар­тистов Кадыр-Гуляма и Россини. Зачем тебе прыгать, разве это девчачье дело? — презрительно гово­рили они Серафиме. Не срамись! Но Серафима все же прыгала и далеко оставила позади своих недоброжелателей. Она по-дружески раздала им все конфеты, которые вместе с малой серебряной медалью, были получены ею в подарок за отличный прыжок. Но ребята оказались неблагодарными: они не могли простить ей, девчонке, своего поражения. Улучив момент, когда рядом не было взрослых, они отвели свою душу, от­таскав новую чемпионку за косы. Как и большинству артистов ста­рого цирка, Симе приходилось рабо­тать в нескольких номерах: акробаты-прыгуны и «мраморные статуи» — вместе с братьями и сестрами, экс­центрики на китайском столе — с артистом Жаном, лопинг-де-лоп, доппель-трапе — с братом Николаем, а позже со своим мужем артистом Николаем Колесниковым, Серафима Сосина пробовала также свои силы в воздушном полете и в номере «Танцы на проволоке». Она была поистине универсальной актри­сой, у которой врожденный артистизм органично сочетался с большим мастерством. Сосина любила созда­вать новые трюки. В частности, она первая исполнила заднее сальто на маленькой площадке, укрепленной на поясном перше. Многие пытались по­вторить ее трюк, но никто не мог, как она, скрутить сальто, не отклонив в сторону перш и точно прийти на площадку. Этот трюк Сосина испол­нила уже в советском цирке.

. К этому времени Серафима Иосифовна уже исколесила вдоль и поперек всю страну, выступала перед сотнями ты­сяч зрителей. Ей нравилась такая ко­чевая жизнь, и она легко переносила все трудности. Приходилось ей вы­держивать и серьезные испытания. В 1930 году в Челябинском цирке она вместе с мужем упала с двадцатиметровой высоты на манеж. Когда ее привезли на подводе в больницу, док­тор сказал: Сломан позвоночник: через два часа умрет. Два томительных часа пролежала в коридоре на носилках, смотря на стрелки часов, Серафима Иосифовна. Умирать ей не хотелось, и смерть не пришла за артисткой. Опытный хи­рург-профессор сделал ей сложную операцию. Оказывается, позвоночник не сломался, а только разошлись позвонки. В цирке больше работать не бу­дете, — сказал ей на прощанье про­фессор, когда она покидала на ко­стылях больницу. Нет, буду! — твердо сказала Сосина. Ровно через шесть месяцев она снова вышла на манеж, а через пять лет ей опять пришлось встретиться с профессором. Это просто невероятно, вопреки всем правилам медицины, — удивлялся профессор. Эти циркачи жи­вучи как кошки. В чем же секрет такой жизнеспособности? Видите, профессор, я с детства люблю цирк и не представляю себя без него, — ответила Серафима Иоси­фовна. После возвращения в цирк она проработала еще 9 лет. В 1939 году она снова покинула манеж. Серафиме Иосифовне тогда уже давно пере­вялило за сорок. Для женщины-пры­гуна это было слишком много. Обыч­но артисту трудно бывает расстаться с цирком. Поэтому многие из них, уйдя с арены, работают унифор­мистами, билетерами, кассирами, ассистентами, администраторами и иногда директорами. Серафима Иосифовна стала адми­нистратором Уссурийского цирка. Но в Главном управлении цирков ре­шили, что она принесет больше поль­зы, если станет преподавателем в ГУЦИ. С волнением переступила Сера­фима Иосифовна в конце 1939 года порог циркового училища: ей каза­лось, что теперь для нее цирк — весь в прошлом, а оказывается — она всту­пила в его завтрашний день. Здесь в училище она должна была вместе с другими педагогами готовить новую смену. Ей также казалось, что она никогда не сможет быть педаго­гом — каким-то особенным челове­ком с солидным портфелем, говоря­щим на каждом шагу умные слова. К удивлению Серафимы Иосифовны, из нее все же вышел хороший воспитатель. Ей поручили вести занятия по акро­батике с первокурсниками. Акробаты не рождаются акробатами, а воспи­тываются. Очень важно в самом начале научить студента правильно прыгать, так как плохого прыгуна трудно бывает переучивать и он не гарантирован от несчастного случая. Сосиной приходилось знакомить каж­дого студента не только с техноло­гией прыжка, но и вдохновлять их, чтобы у них пропало чувство страха и неуверенности в своих силах. 17 лет проработала в училище Серафима Иосифовна, через ее руки прошли за это время сотни учеников. Это она преподавала основы акроба­тики Олегу Попову, В. Владимирову, В. Солохину, И. Акифьеву, А. Саженеву и многим другим ныне извест­ным мастерам манежа. Кроме акробатики она вела уроки гимнастики и одно время препода­вала танцы на проволоке. С первых же дней у нее установились с учениками самые радушные отношения. Эта маленькая женщина могла не только спассировать студента во вре­мя прыжка, но и душевно погово­рить, помочь ему в трудную минуту. Звали студенты ее не Серафима Иосифовна, а тетя Сима. Часто можно было слышать, как во время занятий на манеже студенты просили ее: Прыгните, тетя Сима! Да что вы! Выдумали еще! — отнекивалась Сосина. Прыгните, прыгните! — продол­жали упрашивать ученики. Да ну вас, куда уж мне! — хму­рилась Сосина и уходила за занавес форганга. Через пять секунд занавес с шу­мом раздвигался и из-за него стре­мительно выбегала на манеж, по-прежнему в платье и в туфлях на высоких каблуках, Серафима Иоси­фовна и на глазах у восхищенных учеников делала в темпе два флик фляка. Вот это да! Вам снова надо в цирке выступать, — говорили ученики, гордые за свою учительницу. Тише, ребята! Не отвлекайтесь от урока, — отвечала Сосина, улыбаясь и поправляя прядь волос. Впрочем, она снова выступала в цирке. Это было в дни Отечествен­ной войны. Вместе со студентами ГУЦИ она участвовала в пантомиме «Трое наших», играла роль матери партизана. С каждым выпуском все больше и больше учеников Серафимы Иоси­фовны вступало на арены цирков и все больше и больше становилось ей лет. В 1956 году она ушла на пенсию. Тяжело было ей сделать этот шаг. Она старалась не думать о цирке, уйти в хозяйственные дела по дому. Но цирк по-прежнему властно вры­вался в ее жизнь: все кругом напоми­нало ей о лучших годах, отданных манежу и цирковому училищу — альбомы с фотографиями артистов, ее цирковые костюмы в шкафу и да­же сам китайский шкаф, который она когда-то приобрела, работая в цир­ках Средней Азии. Но больше всего напоминали Сера­фиме Иосифовне о ее прошлом уче­ники. Они засыпали ее письмами и, бывая в Москве проездом, обяза­тельно навещали, останавливались на несколько дней в ее маленькой ком­нате на улице Осипенко. В эти дни в «гостинице имени Сосиной» бывало необыкновенно шумно. Ее питомцы, весело смеясь, вспоминали учебу в ГУЦИ, рассказывали о своих успехах. А принарядившаяся и помолодевшая хозяйка дома расспрашивала их, да­вала советы и часто выбегала на кух­ню, чтобы гости знали, что она является мастером и на кулинарном фронте. И глядя, как суетится Серафима Иосифовна, соседи сочувственно вздыхали и качали головой. И когда только она успокоится. Все только цирк и цирк у нее на уме. Соседи были правы. О цирке Сера­фима Иосифовна продолжала думать. Но ходить в него стала реже, хотя как ветеран арены получила постоян­ный пропуск в Московский цирк. По­сещает она обычно каждую програм­му, чтобы посмотреть, как работают ученики и чтобы встретиться с ними за кулисами цирка. В этот день у нее на глазах навертываются слезы — сле­зы радости и гордости за успехи своих питомцев и одновременно слезы пе­чали. Ей становится больно, что так быстро пролетели ее годы и что она покинула навсегда манеж. ...И вот она снова пришла за кули­сы цирка. Говоришь, не сидится дома? — спрашивали Сосину ее старые друзья. — Своих учеников пришла на­вестить? Нет, — отвечала Сосина. Уж не работать ли снова ре­шила? — шутили артисты. Вот именно, — улыбалась Соси­на. — Извините, мне к директору... С директором цирка она знакома давно: когда-то вместе работали в цирках Дальнего Востока. Знаете, Леонид Викторович, — сказала Сосина в кабинете директо­ра. — Не могу без цирка жить. Рано меня в пенсионеры записали. У вас в цирке есть детская акробатическая студия. Вот и решила я: чем дома сидеть, лучше буду помогать с де­тишками заниматься. Все в цирке опять буду находиться. Из кабинета директора Серафима Иосифовна вышла радостная и до­вольная. А через несколько дней она уже была на занятиях детской студии на манеже Московского цирка, где ей неоднократно приходилось демон­стрировать свое искусство публике и где все было дорого и близко ее сердцу. Жизнь старой артистки вошла в привычную колею. Цирк снова по­звал ее к себе. Е. МАРКОВ