маленькую историю, я улыбаюсь: судьба пощадила меня, вернув бодрость духа и душевное спокойствие. Я снова радуюсь жизни, которая всего лишь месяц назад казалась мне тяжелым сном. Чего только не пережил я тогда! Впрочем, расскажу обо всем по порядку. Началось с того, что после окончания циркового училища я женился. Женился и переехал с молодой женой на новую квартиру, на ту самую, в кото­рой, с помощью моего друга, клоуна Вертиумова, проживаю и по сей день. Кроме нас в квартире про­живают еще две семьи, или, выражаясь коммунальным язы­ком, еще два квартиросъемщи­ка: Софья Аникандровна Продускина — женщина-одиночка лет пятидесяти, и чета Баран­ских: Амалия Аполлинарьевна и Викентий Викентьевич, по ро­ду руководящих. Скажу по совести, на первых порах нам с женой трудно бы­ло разобраться, кто же к нам лучше относится: Софья Ани­кандровна или чета Баранских? Хотя между ними все время шли — с переменным успе­хом — бои значения. Однако хорошие отношения с соседями испортились не­ожиданно. С чего началось, я до сих пор не знаю. Помню только, что однажды утром Софья Ани­кандровна обменялась со мной следующими вас, чело­век, спала, — сказала голосом. меня? — удивился я. Да-да, из-за вас. Почему же из-за меня? думала, подложить. благодарен вам, — ответил поклонив­шись. — Весьма тронут такой любезностью... вы придумали? кое-что... Был бы монастырь, а подвести вас под сумею, — пообещала соседка. ...И посыпались на меня ано­нимки. Что было — ни пером описать, ни в сказке расска­зать. Вскоре мне стало казать­ся, что живу я не в новой квар­тире, а в преисподней Дантова ада.

. Да что Дантов ад! Он — Сочи по сравнению с тем, в ко­торый я попал. Я пробовал просить защиты в соответствующих инстанци­ях— не помогло. Тогда я с мольбой обратился к известной укротительнице уссурийских тигров. Вы, говорю ей, укрощаете четвероногих таежных хищников, не поможете ли мне? Но повелительница хищни­ков, мне, могу, милок, могу! Поверьте, плечу. Отказался также помочь и «бог иллюзионизма». Выслу­шав меня, он философски заключил: мой, могу «сжечь» их. И все же не думаю, что такой метод результатам. Обратись-ка ты лучше к «богу» пси­хологических он ведь чародей. Делать нечего, послушался. —Вообще-то говоря,— с опытов, — я могу без труда подчинить своей во­ле нормальных людей. Что ка­сается склочни­ков, прямо скажу: я бессилен. них, сожалению, сосредото­чиваться. —Не скажите, — возразил я, — они-то, никто, на своей мишени. —Верю, братец, верю. При­знаться, я и сам в твоей шкуре бывал, — тяжело вздожнув. сказал чародей. — Однако, как я уже сказал, судьба пощадила меня. —Эй, старик! — окликнул ме­ня клоун Вертиумов, советом, — я, кажется, придумал. Глядя на его возбужденное лицо и слушая уверенную речь, я вновь стал надеяться.

. —Слушай. Ты меняешь квартиру. Я — клиент... бю­ро по обмену. Ты мне показываешь, я смотрю. За остальное отвечаю я. Итак, вперед! — заключил он. мы вошли в коридор, сразу столкнулись с Софьей Аникандровной. —Добрый вечер, мамаша! — весело поздоровался с ней мой друг. —Пардон! Здравствуйте, (точно так?) — недовольно та, гостя. —Если не ошибаюсь, это ва­ша мать? — спросил искус­ства. соседка, — ответил я, с Аникандровну, женщина! кухню. —Ну, ж, ос­мотр! — почти выкрикнул мой друг. — И пользования. Он бесцеремонно вошел в ванную комнату. А я стоял в коридоре и, давясь от смеха, ждал дальнейших событий. Они развернулись с головокружи­тельной быстротой. Хозяйничая в ванной, ново­явленный клиент уронил ви­севший на стене таз, и тот с громким шумом вылетел в ко­ридор. На этот шум выбежала Амалия Аполлинарьевна.

. С ис­пуганным лицом в дверях по­явилась также Софья Аниканд­ровна и сам «руководящий». —Молодой человек, что это вы затеяли? — придержав ме­ня, с мольбой спросила Софья Аникандровна. особенного! комнатой, — отве­тил как можно вежливее. —Тем лучше! Скатертью до­рожка! стоящий поодаль «Викеша». Тогда Амалия Аполлинарьев­на учтиво обратилась к Вертиумову: —Поостите, или... жены, попугай, петух, кобелей, — с достоинством ответил мой друг.— Раз­решите представиться: артист цирка Вертиумов. в моей комнате, чтобы посмеяться. Расчет друга оказался точ­ным: как только он покинул квартиру, Амалия Аполлинарьевна и Софья Аникандровна, поймав меня в коридоре, стали упрашивать не меняться комнатами. — Что ж, — произнес я, — мы все живые люди! — И дал слово повременить с обменом. И сейчас, поверьте, не рас­каиваюсь: после этого случая в нашей квартире наступили мир и благоденствие. Вертиумову. Эта простая история не вы­мысел, ее рассказал нам сам потерпевший. Вымышлены толь­ко некоторые детали, а также имена и фамилии. Мы сделали это из опасения посеять враж­ду между примиренными со­седями. Пусть же мир и согласие на­всегда воцарятся в том доме, где проживают сейчас наши ге­рои! Ф. КАФТАНОВ