Ранним утром директор цирка Окон­цев послал администратора Палтуса на железнодорожную станцию для встречи двух вагонов с необъезженными степными лошадьми, В цирк Палтус пришел полгода назад. До этого он в качестве администратора «возил» ансамбль оперетты и, по его увере­нию, ближе, чем на 6 метров к лошади не подходил. Через час Палтус примчался со станции в паническом состоянии. — Это не лошади, а ослы какие-то, — кипятился он. — Ни за что не хотят выхо­дить из вагонов. Еле-еле двоих вывели, но они вырвались, дрыгая задними ногами, как сумасшедшие. Борис Михайлович, я вам со­ветую, откажитесь от этого номера... Оконцев потребовал, чтобы администра­тор немедленно вернулся на станцию и за­кончил выгрузку привезенных из донских степей молодых лошадей. Они были предназ­начены для дрессировки и участия в новом аттракционе «В степи». Как на грех, к моменту прибытия Пал­туса на грузовую рампу, самый резвый конь, тонконогий красавец Казбек, вырвался из рук конюхов и понесся вдоль вагонов прямо на Палтуса. Заметив администратора, разгулявшийся после долгой тряски в вагоне, Казбек взвил­ся на дыбы в трех шагах от замершего Пал­туса. Палтус нырнул под товарный вагон и неудачно упал на шпалы. Казбек вытянул шею, намереваясь обнюхать лежащего чело­века. —Изверг! Уходи отсюда, чтоб тебя черт побрал! — рассердился под вагоном Палтус и швырнул в лошадь горсть песка. Казбек по­вернулся крупом к вагону и попытался ляг­нуть Палтуса. Администратор выскочил из- под вагона в одной калоше и бросился бе­жать. Вечером Палтус позвонил Оконцеву на квартиру. —Эти мустанги покалечили двух коню­хов, их забрала скорая помощь... Что делать? —Только не паникуйте, — ответил ди­ректор. —Борис Михайлович, поймите, они не дают к себе подойти...

. Воду из ведра пить не желают, овес не кушают, — подай им обязательно степную травку... Вы понимае­те, оказывается, они круглый год жили под открытым небом и делали, что хотели. Чуд­ное воспитание! А этот убийца Казбек та­кое вытворяет, что его просто судить... то есть застрелить надо! —Зачем нам эти конники? Теперь же не то время... Кому интересно смотреть лоша­док, когда кругом механизация, когда име­ются аттракционы с самолетами, ракетами и с применением радио... Во время одной из репетиций, происхо­дившей зимним утром, Казбек, испугавшись луча прожектора, ринулся в партер, в сто­рону сидевшего в шестом ряду Палтуса. —Это он нарочно. Он именно на меня кидается! — кричал удравший в фойе Пал­тус. Когда Казбека заарканили и увели на конюшню, Палтус вышел на манеж и про­изнес монолог, насыщенный иронией и сар­казмом. —Чудный номер! Сенсация. Все билеты проданы! Будет интересно, если этот ди­карь отправится на прогулку по партеру во время детского сеанса. Дирекция получит массу благодарностей!.. Бывший администратор оперетты тор­жествовал. Степные лошади не слушались, сбрасывали наездников, травмировали их, почти не поддавались дрессировке. —Они уже стоят государству триста ты­сяч... Их надо продать и покончить с этим диким номером, — советовал Палтус. — Анекдот! Они хотят, чтобы эти дикари поды­мали с полу платок, относили в зубах пись­мо, умели считать. Это же бред! — Напишите в главк, что это пустой но­мер. Я понимаю, можно дрессировать понят­ливых животных — львов, пантер, тигров, но не таких разбойников.

. И притом, кому дали главную роль? Казбеку! Хорошо, пусть он красивый, рослый, видный. Ну, так что из этого? В оперетте тоже бывают та­кие герои — премьеры. И красивый, и рост хороший, и голос ничего, а дуб-дубом... Но здесь же не оперетта... Это же цирк. Тут же надо голову иметь на плечах, тут же сооб­ражать надо. Когда Казбек во второй раз влетел в пар­тер, Палтус предупреждающе зашептал: — Видали, куда махнул? А что будет, если он подскачет к ложе, когда в ней будет зна­ете кто?.. Вот это будет номер!.. Тем более, этот аттракциончик уже стоит государству полмиллиона... И ни-че-го не выходит. Ло­шадки себе бегают, казаки себе гикают, ру­ководитель щелкает кнутиком — и весь но­мер. То есть законченная ерунда. Прошло еще три месяца — наступило ле­то. Палтус с группой сотрудников цирка еще в марте был командирован в соседний го­род для постройки шапито. В цирк он вер­нулся, когда конный аттракцион был готов к выпуску. В три часа ночи Палтус, приехав с вок­зала, зашел на конюшню цирка, разыскивая кого-то из персонала. В конце длинного и узкого прохода светила неяркая лампочка. В станках, посапывая, дремали лошади. Не­ожиданно Палтус за своей спиной услышал дробный стук копыт.

. Администратор обернулся: на него шел огромный драчливый цирковой козел Цугундер, которого по традиции содержали на конюшне. Козел упря­мо наступал на Палтуса. —Еще один идиот! — тихо прошептал Палтус, — Интересно, куда он идет посреди ночи. Между тем козел, выкатив глазища, на­целивал свои рога на администраторский живот. Палтус понял и, пятясь, лицом к козлу, стал отступать. Вдруг он услышал за своей спиной лег­кий храп. Администратор повернул голову и увидел горящие малиновым огнем глаза Казбека. —Здрасте! — невольно произнес Палтус. Козел, увидев Казбека, остановился. Каз­бек грациозно выгнул шею и стал бить ко­пытом, что ничего хорошего не предвещало. Палтус, не сводя глаз с Казбека, в отчая­нии прошептал: —Казбек, будем взаимно вежливы. Я вас умоляю,— и плотно прижался к стене. Козел знал, что от Казбека можно всего ожидать, и трусливо скрылся в пустом стан­ке. Казбек, очевидно, вспомнив свою первую встречу с администратором, стал развора­чиваться крупом к Палтусу, чтобы лягнуть его. —Тпру-у, Казбек, дорогой. Ну, будь че­ловеком. На... На, попробуй. Возьми. Палтус машинально сунул руку в кар­ман и протянул лошади конфетку «Ромаш­ка». Нервно сорвав обертку, он, весь дрожа, держал конфету в протянутой руке. Неожиданно Казбек вытянул шею и неж­ными сочными губами облизнул «Ромашку». —Кушай, дорогой. Это не соевые, это чистый шоколад, растрогался Палтус. Часть конфеты упала на пол, вторую поло­винку старательно смаковал Казбек. Палтус расхрабрился и кончиками паль­цев коснулся шеи лошади. Казбек скосил глаз, что означало: «Давай еще». —Больше нет... Я потом принесу, чест­ное слово,— уже совсем успокоился Пал­тус и, не помня себя, погладил лошадь, как это делают наездники. Казбек вскинул голо­ву и слегка, наклонив ее в сторону, пошел к своему станку. —Боже мой, надо же знать, как обра­щаться с лошадьми! — воскликнул Палтус.— Надо иметь подход, и они даже будут кушать конфеты. Это же очень понятливый зверь, это же тигр. В этот же день Палтус увидел, как Каз­бек берет с пола платок и относит его ка­заку, как он приносит молодой казачке письмо, танцует под музыку, а по оконча­нии номера преклоняет колени и благодарит зрителей за теплый прием. В день премьеры больше всех волно­вался Палтус. —Это же вам не техника, не самолеты под куполом, которые мотор крутит на вы­соте пятнадцати метров, — говорил он зна­комым. — Это живые лошади, настоящие артисты. Конный номер — это и есть настоящий цирк, а не какие-нибудь там фокусы. Приходите. Увидите сами. Однако, когда назойливые и льстивые просители умоляли его дать пропуск на представление, Палтус говорил: —Оставьте. Я вам не лошадь, меня на «Ромашку» не возьмешь. Касса направо. И по сей день в нашей администратор­ской висит большая фотография: прослав­ленный красавец Казбек, а рядом с ним в кавказской бурке и кубанке Семен Аркадь­евич Палтус, который до этого ближе чем на 6 метров к лошади не подходил.